Донбасс для «чайников». Не Украина и не Русь, боюсь, Донбасс, тебя, боюсь! - Олег Измайлов

Но Горелое не самое знаменитое озеро земли так сказать лиманской. Строго говоря, их, знаменитых, три штуки.

Формально главным считается то, которое дало имя селу и городу – озеро Лиман. Оно самое большое, в нем активно ловят рыбу, на берегу стоит церквушка позапрошлого столетия, примерно тех же времен, когда харьковские помещики начали массово переселять сюда своих крепостных с Подолья. Слившись с теми, которых еще в пору Хмельнитчины царское правительство приглашало заселять земли будущей Новороссии, они образовали ту людскую породу, которую иногда именуют слобожанами, то бишь населением Слободской Украины. Узнать слобожанина нетрудно – как правило, они чуть выше среднего росту, длиннорукие и длинноногие, нос с небольшой, но явственной горбинкой, женщины поголовно блондинки с тёмно-серыми глазами, мужчины чаще русые. Характер нордический, то бишь упертый и своенравный. В общем-то, слобожанин не самый приятный тип для общения, он скрытен и алчен, как все сельскохозяйственные люди. Надо признать, что при этом они чрезвычайно упорны в учебе, весьма сообразительны, но в отличие от своих полтавских, скажем, или киевских сородичей, не лезут в первые ряды военнослужащих, и пословица про лычку, хохла и затычку никак не касается слобожанина и лиманца. Лиманец проявляет себя всегда человеком честным, хоть и несколько лукавым, подтвердив это весной четырнадцатого года, когда Лиманцы и славянцы были в первых рядах новороссийского ополчения, положив на алтарь всерусского отечества не один десяток скромных своих головушек – помощников машинистов, составителей вагонов, комбайнеров и просто менеджеров тамошних турбаз и частных отелей.

Второе озеро, верней озера, популярны по всему Донбассу, как объект экологически чистого отдыха. Это так называемые Голубые озера. Они являют собой памятник неразумного хозяйствования и мрачный монумент памяти краснолиманского завода силикатного кирпича. Это старые карьеры завода всесоюзного значения. Его и построили здесь благодаря рекламе геологов и химиков, убедивших Совмин СССР хрущевских времен, что не то, что в Донбассе, а во всей Советской Украине не сыскать таких замечательных песков для выпекания кирпичей – чистой воды кварц, к бабке не ходи!

Завода давно нет, умер родами местного капитализма, а Голубые озера не только живут, но и коммерциализировались до бесконечности, настроив по своим берегам киосочков с водочкой и водичкой, пивом с таранькой и прочими прелестями для отдыхающей публики. Как всегда в таких случаях чистая вода и сосновый лес с откормленными безо всякого ГМО комарами, уже не имеют особого значения. Природа выходит на сцену жизни как повод для разгульного времяпровождения. Ишь ты, и такое слово Microsoft Word знает!

Но, да простят меня лиманцы из села Лиман, с тридцать восьмого года называемого городом, главным озером здесь является все-таки Ломоносовское. Оно крохотное, меньше и голубых водоемов и родительского Лимана. Оно тоже рукотворное. Но в самом его появлении есть благородная драматургия качественного такого позднесоветского розлива. Его появление завершило создание индустриального облика городка. С появлением в микрорайоне «Южный» этого популярного места отдыха ушло в небытие (по крайне мере, так казалось) село Лиман и явился миру город Красный Лиман.

Прежде чем рассказать его нехитрую историю, стоит раскрыть жуткую тайну, мало известную даже современным лиманцам. Дело в том, что до Великой Отечественной в этих краях не было никаких дремучих лесов. То есть, совершенно не было никаких. А были бесчисленные болотца и озерца, заросшие всякой мелкой растительной сволочью, дававшей приют тому самому фирменному комару, да его старшему брату – малярийному.

«Я приехал в эти места в 1929 году, повсюду стройки, стройки, стройки и малярия – жуткая, косила всех!» – рассказывал автору этих строк на склоне жизни потомственный железнодорожник Николай Диденко ровно 38 лет тому назад.

Странно вообще, что именно здесь переселенцы с Правого берега Днепра решили в год заключения Андрусовского перемирия, поставить свою слободу. А, может, их никто и не спрашивал. Тогда это не очень и модно было. Я специально интересовался – на подписание этого самого перемирия в Андрусове под Смоленском, завершившего первый этап русско-польской войны после принятия Малороссии под державную руку московского государя, послов от казачества, с которого, в общем-то, после Переяслава все и началось, просто не пустили – захлопнули двери перед носом.

Лес под Лиманом, по всем нынешним лесничествам стали сажать после войны. Лучшего средства осушить окрестные болота и оздоровить население нельзя было и придумать. Тридцать лет спустя здесь стеной стояли тысячи квадратных километров пахучей сосны. По нехитрой, как все советское, и при этом, совершенно гениальной, как все советское, методе, лес вырастить получилось очень недорого – вместо колхоза, или через раз, школьников средних классов отправляли в лесхоззаг сажать сосну. В итоге, каждый лиманский школьник мужеского полу мог к началу взрослой жизни желать только двух вещей, чтобы состояться как мужчина – родить сына и построить дом, ибо посаженных деревьев в жизненном активе было у каждого несколько тысяч. Недурно, да?

Такой ход историко-природных коллизий на границе степи и леса, привел кроме всего прочего еще и к тому, что коренные лиманцы совершенно не разбирались в грибах. К тому времени, когда Донбасс, наполненный до краев потомками лесных жителей брянщины, орловщины да тамбовщины, ринулся в эти места уничтожать поголовье грибов, здешние обыватели знали самые простые из них – маслята, да еще желтушки с белушками. С ужасом и брезгливостью наблюдали они, как орды шахтеров, металлургов и прочих коксохимиков, наполняли свои корзины, ведра, рюкзаки подберезовиком, подосиновиком, белым и польским грибом, опятами, рядовкой, а по сезону сыроежкой или груздем.

Это чуть позже начали гордиться лиманцы своими лесами, а в конце шестидесятых только-только к ним привыкали. У многих по старой памяти на том самом месте, где взошли аккуратные рядочки сосны, были разбиты огороды, снабжавшие хозяев двумя самыми ходовыми на здешних исключительно песчанных почвах, продуктами земледелия – картошкой и клубникой.

И вот, в 1969 году грозный областной партийный начальник Владимир Дегтярев потребовал – немедленно построить нормальную дорогу между Славянском и Лиманом, а то, что это за безобразие, товарищи, из одного депо в другое люди не могут приехать, обменяться опытом социалистического соревнования!

Сказано – сделано! Краснолиманское отделение дороги тогда возглавлял харизматичнейший мужик по фамилии Ломоносов. А звали Виктором. В Красном Лимане он был больше, чем капитан на корабле – не первый после бога, а первый перед творцом. Но и секретарь горрайкома партии тов. Ведь не дремал – держал вопрос на контроле. Вопрос был поставлен так: у дорожных строителей нет ни денег, ни стройматериалов, надобность самая большая в этой дороге у железнодорожников, деньги у них, у богатеньких, есть, вот пусть и расстараются, черти…

Ломоносов доложил вопрос в Донецк, в управление дороги с помаркой люди есть, техника есть, деньги найдем, а вот с грунтом для насыпки под асфальт будущей дороги-красавицы проблема. Начальником дороги в те времена был популярнейший Виктор Приклонский, который в свою очередь наследовал не менее популярному среди железнодорожников Якову Кривенко. Тот при строительстве стадиона «Локомотив» в Донецке, распорядился так – грунт, вынутый из ямы, в которой затем расположилась чаша стадиона, вывозили на строительство автомобильной дороги. Не то в сторону Ясиноватой, не то на объездную вокруг Донецка. Кстати, герой соцтруда Кривенко был человек с огромными способностями и очень живыми мозгами. Говорят, именно ему пришла в голову мысль назвать город Сталино в 1961 году, когда имя генералиссимуса убирали из топонимики Страны Советов, Донецком. Резон у Якова Николаевича был железобетонный – чтобы не переименовывать Донецкую ордена Ленина железную дорогу.

Вспомнил Приклонский опыт Кривенко и говорит Ломоносову – дескать, вот тебе пример, действуй!

И зарычали экскаваторы, проглатывая вместе с кубометрами песка самопальные огороды. В первый год выкопали меньше половины будущего озера, но водой заполнили сразу. На второй сезон расширили котлован более чем вдвое. Так появились в Лимане песчаные пляжи. Их обиходили, поставили грибки, скамейки. Вокруг озера были проложены асфальтовые дорожки. Кое-где они продлились и в лес – для моциона трудящихся. Потом была пробита артезианская скважина, наполнявшая озеро, и жители ближних домов ходили по вечерам сюда за хорошей водой, потому что в кранах вода была чисто лиманская – с ржавчиной, уж больно железа много в земле водилось. Люди оценили решительные и полезные действия Виктора Ломоносова по достоинству, озеро назвал Ломоносовским народ, так потом оно и в официальное наименование перетекло.